Кровь моя холодна. Холод её лютей Реки, промерзшей до дна. (с)
Он сегодня дома, он сегодня один,
Он немного болен, немного устал.
Сам себе трубадур, сам себе господин,
Он коньяк с кагором зачем-то смешал.
А за окном темно, смотрит в форточку ночь:
"И с какой это радости парень напился?"
А ему - бедняге - уж ничем не помочь,
Он устал быть тем, кем сегодня родился.
Он забыл, как люди включают на кухне газ,
И чужую боль заглушил цитрамоном,
Он глядит на стены и видит родной Прованс,
Где когда-то он звался графом Раймоном.
Он вернулся на Землю сквозь дни и года,
Семь столетий назад безвозвратно ушедший,
Вспоминает об этом Раймон иногда,
А друзья говорят про него: "Сумасшедший!"
И снова битва идет для него каждый день,
Только ныне масштаб поражений неравен.
От былого осталась лишь зыбкая тень -
Там Тулуза сдана, здесь завален экзамен.
И Раймон Седьмой допивает остывший чай,
И снимает морфином незримые узы,
И идет поутру он молитвы свои читать
В католический храм альбигойской Тулузы.
Возвращаясь назад, он неспешно идет,
Игнорируя огненный глаз светофора,
Ибо знает, что знамя его упадет
И растопчут его крестоносцы Монфора.
И отбывает он вновь в летний свой Карантен,
Заблудившись в сети бесконечных тропинок,
Ищет отдыха в россыпях телеантенн,
Веря в грустную ложь разноцветных картинок.
И Раймон Седьмой печально глядит в экран,
Матерится на поздний звонок телефона.
И болят на погоду призраки старых ран,
Что получены им под стеной Каркассона.
И Раймон Седьмой печально глядит в экран,
Заполняя времени стертые лузы.
И болят на погоду призраки старых ран,
Что получены им на полях под Тулузой.(с) Канцлер.
Он немного болен, немного устал.
Сам себе трубадур, сам себе господин,
Он коньяк с кагором зачем-то смешал.
А за окном темно, смотрит в форточку ночь:
"И с какой это радости парень напился?"
А ему - бедняге - уж ничем не помочь,
Он устал быть тем, кем сегодня родился.
Он забыл, как люди включают на кухне газ,
И чужую боль заглушил цитрамоном,
Он глядит на стены и видит родной Прованс,
Где когда-то он звался графом Раймоном.
Он вернулся на Землю сквозь дни и года,
Семь столетий назад безвозвратно ушедший,
Вспоминает об этом Раймон иногда,
А друзья говорят про него: "Сумасшедший!"
И снова битва идет для него каждый день,
Только ныне масштаб поражений неравен.
От былого осталась лишь зыбкая тень -
Там Тулуза сдана, здесь завален экзамен.
И Раймон Седьмой допивает остывший чай,
И снимает морфином незримые узы,
И идет поутру он молитвы свои читать
В католический храм альбигойской Тулузы.
Возвращаясь назад, он неспешно идет,
Игнорируя огненный глаз светофора,
Ибо знает, что знамя его упадет
И растопчут его крестоносцы Монфора.
И отбывает он вновь в летний свой Карантен,
Заблудившись в сети бесконечных тропинок,
Ищет отдыха в россыпях телеантенн,
Веря в грустную ложь разноцветных картинок.
И Раймон Седьмой печально глядит в экран,
Матерится на поздний звонок телефона.
И болят на погоду призраки старых ран,
Что получены им под стеной Каркассона.
И Раймон Седьмой печально глядит в экран,
Заполняя времени стертые лузы.
И болят на погоду призраки старых ран,
Что получены им на полях под Тулузой.(с) Канцлер.