Кровь моя холодна. Холод её лютей Реки, промерзшей до дна. (с)
Есчо фнфк про Дазая.
Попытки в ангст, ага хд
читать дальшеНочь никогда не была достаточно темной. Оранжевый свет уличных фонарей, яркая иллюминация магазинов и баров, огромная, желтая луна, горящая в вытканном темными нитями небе.
Дазай шел по этим улицам спокойно, немного сонно потягиваясь - он не спал с раннего утра, выполняя бесконечные задания. Скольких он убил сегодня? Скольких убил за последний месяц? Осаму никогда не считал их. Недавно они с парнями говорили о своем первом убийстве - и он не помнил. Ни лица, ни имени, ни обстоятельств.
Он считал своей бедой то, что не ощущал в момент смерти других ничего. Ни страха, ни раскаяния, ни радости, ни печали. Это с детства было просто. Так же просто, как есть или ходить по улицам.
Осаму немного завидовал своему новому ученику - тот вкладывал в убийство массу эмоций. Его злость, его гнев можно было ощутить физически. Его голос, когда он выкрикивал свое "убью!" был похож на рычание пса.
Дазай всегда был спокоен. Он играл с жертвами, как кошка играет с мышью - просто ради того, чтобы было чуть более интересно. Чтобы почувствовать их жизнь. Их боль. Свою боль. Все было бесполезно - он словно наблюдал глупое и наигранное кино. Он не верил их эмоциям, а своим - уж тем более. Когда Осаму вытирал окровавленный нож или убирал в кобуру револьвер - это были просто титры в конце бездарной киноленты. Не более того.
Акутагава сегодня работал с ним - его эмоциям он почему-то верил. Так смешно - он, наверное, мог бы бояться его, если бы не был сильнее.
На вопрос о первом убийстве подчиненный отвечал, даже не задумываясь. Он называл и возраст, и внешность, и мелкие детали облика своей первой жертвы. Мальчишкой он прирезал какого-то бродягу, который напал на его сестру - тогда еще совсем малышку.
Дазай приходит к себе домой - маленькая студия, больше ему и не нужно было. Привычно, не раздеваясь, садится в кресло, наливая сакэ из большой бутылки на столе. Даже в его комнате не темно - и фонари, и луна продолжают светить в помещение. Он задумчиво задирает рукава, так же медленно снимает бинт с левой - и ведет лезвием ножа по коже. Нет, так ему себя точно не убить. На секунду становится больно, еще через секунду кровь выступает рядом красных капелек, через синяки, раны и более ранние порезы. Это - все. Все, на что он способен.
Ода с Чуей посмеиваются над этим хобби - ведь увечья, которые Дазай получает на заданиях, часто куда страшнее его попыток самоубийства. Остальные, наверное, тоже смеялись бы, если бы не боялись его настолько.
Осаму помнит, как очередную его блажь увидел Акутагава. Тогда Дазай решил повеситься прямо возле кабинета господина Мори. Счел, что так будет эффектнее, а босс потом станет смешно ругаться и пинать его мертвое тело.
Но вышло иначе - Осаму никогда не забудет, как взгляд юноши, шедшего с конца коридора, из мрачно-холодного сделался полным неподдельного ужаса.
- Какого черта вы делаете, что же вы творите?! - он подбежал в доли мгновения. Дазай, улыбаясь и пребывая в собственных мечтах, выпнул табурет из-под ног.
Рюноске сделал все в какие-то секунды - и перерезал веревку, и буквально снял оттуда своего горе-наставника.
- Зачем вы это сделали? - почти порычал он, весь пылая от возмущения.
- Пф, еще начни мне приказывать, что я могу делать, а что нет, - Дазай холодно усмехнулся, смахивая невидимую пылинку с плаща.
- Если я еще раз...
- То что? Ты ударишь меня? Изобьешь меня? Попробуй - я хочу увидеть это, - Осаму нехорошо усмехнулся, глядя Акутагаве прямо в глаза, а тот почему-то покраснел и тут же отвел взгляд.
Дазая пугало только одно - это странное обожание в его взгляде. Глупый мальчишка - ведь он специально ведет себя с ним так ужасно, специально ищет только недостатки в его стиле боя - чтобы тот стал еще быстрее и лучше. Акутагава каким-то образом всегда умудряется нарваться на драку, создать ее вокруг себя. Почему-то Осаму кажется это скорее... милым.
Но он - совершенно точно не тот человек, который должен с ним дружить. Иначе это станет гибелью для них обоих.
Дазай словно отряхивается от своих воспоминаний, улыбаясь. Стирает кровь с руки, снова тщательно, но немного неровно бинтует ее - все равно завтра идти к врачу, тот сделает все, как нужно. Он проводит рукой через тонкую ткань рубашки вдоль по боку. Кожа там рассечена жуткой кровавой полосой - след от Расемона, который даже Дазай не смог заблокировать мгновенно, хотя тот и растаял через секунды после прикосновения.
Сакэ мягко опускается в желудок, боль от прикосновения так же мягко пульсирует в теле. Осаму еще раз вспоминает эту ярость, эту боль и страх - ведь Акутагава правда каждый раз верит, что Дазай убьет его - самое страшное в исполнителе было именно то, что тот никак не проявлял намерения убить, ни словом, ни взглядом, ни колебаниями своей силы. Он был безмятежно-спокоен до последнего вздоха жертвы.
Возможно, однажды его ученик станет настолько силен, что сможет убить и его самого? Смести с дороги этим безумным яростным порывом, разбить оковы его мертвой безмятежности, заставить бояться - хотя бы одно мгновение. Дазай затворяет тяжелые занавески в своей комнате. Теперь она достаточно темна - и фонари, и полная луна - все остается там, на улицах Йокогамы.
Попытки в ангст, ага хд
читать дальшеНочь никогда не была достаточно темной. Оранжевый свет уличных фонарей, яркая иллюминация магазинов и баров, огромная, желтая луна, горящая в вытканном темными нитями небе.
Дазай шел по этим улицам спокойно, немного сонно потягиваясь - он не спал с раннего утра, выполняя бесконечные задания. Скольких он убил сегодня? Скольких убил за последний месяц? Осаму никогда не считал их. Недавно они с парнями говорили о своем первом убийстве - и он не помнил. Ни лица, ни имени, ни обстоятельств.
Он считал своей бедой то, что не ощущал в момент смерти других ничего. Ни страха, ни раскаяния, ни радости, ни печали. Это с детства было просто. Так же просто, как есть или ходить по улицам.
Осаму немного завидовал своему новому ученику - тот вкладывал в убийство массу эмоций. Его злость, его гнев можно было ощутить физически. Его голос, когда он выкрикивал свое "убью!" был похож на рычание пса.
Дазай всегда был спокоен. Он играл с жертвами, как кошка играет с мышью - просто ради того, чтобы было чуть более интересно. Чтобы почувствовать их жизнь. Их боль. Свою боль. Все было бесполезно - он словно наблюдал глупое и наигранное кино. Он не верил их эмоциям, а своим - уж тем более. Когда Осаму вытирал окровавленный нож или убирал в кобуру револьвер - это были просто титры в конце бездарной киноленты. Не более того.
Акутагава сегодня работал с ним - его эмоциям он почему-то верил. Так смешно - он, наверное, мог бы бояться его, если бы не был сильнее.
На вопрос о первом убийстве подчиненный отвечал, даже не задумываясь. Он называл и возраст, и внешность, и мелкие детали облика своей первой жертвы. Мальчишкой он прирезал какого-то бродягу, который напал на его сестру - тогда еще совсем малышку.
Дазай приходит к себе домой - маленькая студия, больше ему и не нужно было. Привычно, не раздеваясь, садится в кресло, наливая сакэ из большой бутылки на столе. Даже в его комнате не темно - и фонари, и луна продолжают светить в помещение. Он задумчиво задирает рукава, так же медленно снимает бинт с левой - и ведет лезвием ножа по коже. Нет, так ему себя точно не убить. На секунду становится больно, еще через секунду кровь выступает рядом красных капелек, через синяки, раны и более ранние порезы. Это - все. Все, на что он способен.
Ода с Чуей посмеиваются над этим хобби - ведь увечья, которые Дазай получает на заданиях, часто куда страшнее его попыток самоубийства. Остальные, наверное, тоже смеялись бы, если бы не боялись его настолько.
Осаму помнит, как очередную его блажь увидел Акутагава. Тогда Дазай решил повеситься прямо возле кабинета господина Мори. Счел, что так будет эффектнее, а босс потом станет смешно ругаться и пинать его мертвое тело.
Но вышло иначе - Осаму никогда не забудет, как взгляд юноши, шедшего с конца коридора, из мрачно-холодного сделался полным неподдельного ужаса.
- Какого черта вы делаете, что же вы творите?! - он подбежал в доли мгновения. Дазай, улыбаясь и пребывая в собственных мечтах, выпнул табурет из-под ног.
Рюноске сделал все в какие-то секунды - и перерезал веревку, и буквально снял оттуда своего горе-наставника.
- Зачем вы это сделали? - почти порычал он, весь пылая от возмущения.
- Пф, еще начни мне приказывать, что я могу делать, а что нет, - Дазай холодно усмехнулся, смахивая невидимую пылинку с плаща.
- Если я еще раз...
- То что? Ты ударишь меня? Изобьешь меня? Попробуй - я хочу увидеть это, - Осаму нехорошо усмехнулся, глядя Акутагаве прямо в глаза, а тот почему-то покраснел и тут же отвел взгляд.
Дазая пугало только одно - это странное обожание в его взгляде. Глупый мальчишка - ведь он специально ведет себя с ним так ужасно, специально ищет только недостатки в его стиле боя - чтобы тот стал еще быстрее и лучше. Акутагава каким-то образом всегда умудряется нарваться на драку, создать ее вокруг себя. Почему-то Осаму кажется это скорее... милым.
Но он - совершенно точно не тот человек, который должен с ним дружить. Иначе это станет гибелью для них обоих.
Дазай словно отряхивается от своих воспоминаний, улыбаясь. Стирает кровь с руки, снова тщательно, но немного неровно бинтует ее - все равно завтра идти к врачу, тот сделает все, как нужно. Он проводит рукой через тонкую ткань рубашки вдоль по боку. Кожа там рассечена жуткой кровавой полосой - след от Расемона, который даже Дазай не смог заблокировать мгновенно, хотя тот и растаял через секунды после прикосновения.
Сакэ мягко опускается в желудок, боль от прикосновения так же мягко пульсирует в теле. Осаму еще раз вспоминает эту ярость, эту боль и страх - ведь Акутагава правда каждый раз верит, что Дазай убьет его - самое страшное в исполнителе было именно то, что тот никак не проявлял намерения убить, ни словом, ни взглядом, ни колебаниями своей силы. Он был безмятежно-спокоен до последнего вздоха жертвы.
Возможно, однажды его ученик станет настолько силен, что сможет убить и его самого? Смести с дороги этим безумным яростным порывом, разбить оковы его мертвой безмятежности, заставить бояться - хотя бы одно мгновение. Дазай затворяет тяжелые занавески в своей комнате. Теперь она достаточно темна - и фонари, и полная луна - все остается там, на улицах Йокогамы.
@темы: писанина
-
-
06.02.2019 в 15:46-
-
06.02.2019 в 16:35-
-
06.02.2019 в 17:11-
-
06.02.2019 в 17:33