По запросу Ignes Kravei: "Идзуминоками. Реакция на признание Касена в красках и лицах"
ТЕКСТИдзуминоками скорее нравилось в Цитадели. Нравилось тренироваться со своими товарищами из Шинсенгуми, многих из которых он даже не знал в ту пору, когда все они были мечами.
Нравилось ходить по коридорам с деревянными полами, сидеть после долгих тренировок в онсене, ощущая, как горячая вода прикасается к коже. Мог бы он почувствовать подобное раньше, пока был мечом? Мог бы есть еду, которую готовил Секудайкири или пить терпкое,чуть теплое сакэ в так называемом баре у мечей Куроды?
Это тоже было интересно - Канесада быстро перезнакомился с мечами, которые раньше принадлежали воинам Шинсенгуми. Тут был Хорикава, которого второй меч Хиджикаты помнил очень хорошо - они немало сражались бок о бок вместе со своим прекрасным хозяином. Были Касю с Ямато и Нагасонэ Котецу.
Был один меч, с которым он тоже чувствовал странное родство. Они были совсем не похожи - но все же, их связывало нечто иное, непохожее на связь через предыдущих хозяев. Они были выкованы разными людьми, но по канонам одной школы. Канонам, что передавались из поколения в поколение.
Касен Канесада. Он был высок, с необычными сиреневыми волосами, мягкой волной едва достававшими ему до плеч. Он писал стихи и мог днями напролет упражняться в каллиграфии, составляя из кандзи слова и фразы, вырисовывая их на разных материалах - рисовой бумаге или полотне. Они общались не так часто - младшему Канесаде больше было по душе упражняться в додзе вместе со своими товарищами из Шинсенгуми. Лишь иногда, вечерами, они встречались в комнате Канесады - тот любил рэнга, а Идзуми, желая не отставать в стихосложении от господина Хиджикаты, охотно играл вместе с братом.
- Знаешь, Идзуми... я тут подумал... - Касен отвел глаза. - Есть в нашей Цитадели мечи, что успели открыть для себя... хм... плотские утехи, так это называется.
Младший Канесада от неожиданности капнул чернилами на тонкую бумагу, так и не дописав слово.
- Что?.. - он посмотрел прямо в бирюзовые глаза брата.
- А с тобой... случалось такое?
- Угу.
- С Хорикавой?
- Угу, - Идзуми как-то особенно старательно выводил новое слово, взяв чистый листок.
- А... - тут рука Касена неожиданно легла на его руку, - если бы... это был какой-то другой меч?
- Ну... - Канесада явно напрягся. - Все зависит от того, что за меч.
Касен мелодично рассмеялся.
- Допустим, это я, - он прищурился.
- А ты... у тебя было это раньше? Вот я знаю, что у господина Хиджикаты было много женщин! Но все они жили в Йошиваре, и поэтому я видел лишь их лица, но не более того! - младший клинок явно вошел в азарт, рассказывая о своем бывшем господине.
- Не забывай, что я - не женщина! - Касен внимательно смотрел на брата.
Он... он серьезно? Идзуми, не отдавая себе отчета, оглянул брата. Все... так странно. Да, ощущение, исходящее от него, было совершенно иным, чем то, что чувствовалось в других клинках цитадели. Пожалуй, только от Кунихиро было нечто похожее - от того, что Идзуми в свое время выковали, как парный ему меч.
Касен... изящен, как те знаки, что он так любит писать черной тушью на снежно-белых фонах. Он немного непонятен - Идзуми знал, что силен, но дозваться в додзе его было невозможно, как и увидеть за тяжелой физической работой - Канесада мог помочь на кухне и обожал стирку, которой, впрочем, занимался с ничуть не меньшим энтузиазмом, чем каллиграфией.
Его рука... была теплой, как у человека. Как у самого Идзуми. Это каждый раз удивляло и немного пугало меч Шинсенгуми. Но - скорее удивляло.
Он как можно нежнее пожал руку брата и неловко улыбнулся.
- Ты... красивый... - глупо выпалил он. Что полагается делать в таких случаях?
- Если твой ответ будет утвердительным - приходи ко мне после вечернего собрания, - Касен опустил глаза и произнес это довольно буднично, с занятым видом перебирая оставшиеся листки полупрозрачной бумаги.
Канесада кивнул, с таким же деловым видом, подчеркнуто-старательно поправляя волосы.
Потому что брат, в основном)
Тип духовное сродство.)