Кровь моя холодна. Холод её лютей Реки, промерзшей до дна. (с)
Последнее время (не с переезда, такое я ловлю уже больше года. В большей или меньшей степени).
Я как-то иначе стал воспринимать все. То есть, на меня ложится устойчивое ощущение того, что меня нет. Недавно, подходя ночью после работы к дому, я поймал это настолько отчетливо и внезапно, что сам испугался.
Я почти не вижу, не ощущаю, не реагирую. Есть кто-то. Он ходит на работу, умеет реагировать и проявлять эмоции, минутные, реакция на текущее. Он возмущается, когда ему что-то не нравится, смеется над смешным, негодует на возмутительное, радуется хорошему и печалится грустному. Но все очень как-то однобоко и иначе.
Самое точное определение: будто я сижу и смотрю кино. Герой живет, с ним происходит много всякого интересного, он существует на этом экране. А я не чувствую. Я будто сижу и смотрю. Будто все понарошку, и хорошее, и плохое. Мое место - в зрительном зале. Он делает что-то на сцене. Я имею к нему весьма опосредованное отношение, он - вполне сам по себе.
А больше двадцати лет я думал и чувствовал совсем по-другому. Грубо говоря, это был Я, всякое врезалось в меня даже слишком глубоко. Теперь я ощущаю только что-то поверхностное, только то, с чем непосредственно в данный момент. То, что наверняка так же переживает сейчас тот самый Он, но я ведь теперь только зритель.
Это не плохо, не хорошо. Не могу дать этому оценки.
Я как-то иначе стал воспринимать все. То есть, на меня ложится устойчивое ощущение того, что меня нет. Недавно, подходя ночью после работы к дому, я поймал это настолько отчетливо и внезапно, что сам испугался.
Я почти не вижу, не ощущаю, не реагирую. Есть кто-то. Он ходит на работу, умеет реагировать и проявлять эмоции, минутные, реакция на текущее. Он возмущается, когда ему что-то не нравится, смеется над смешным, негодует на возмутительное, радуется хорошему и печалится грустному. Но все очень как-то однобоко и иначе.
Самое точное определение: будто я сижу и смотрю кино. Герой живет, с ним происходит много всякого интересного, он существует на этом экране. А я не чувствую. Я будто сижу и смотрю. Будто все понарошку, и хорошее, и плохое. Мое место - в зрительном зале. Он делает что-то на сцене. Я имею к нему весьма опосредованное отношение, он - вполне сам по себе.
А больше двадцати лет я думал и чувствовал совсем по-другому. Грубо говоря, это был Я, всякое врезалось в меня даже слишком глубоко. Теперь я ощущаю только что-то поверхностное, только то, с чем непосредственно в данный момент. То, что наверняка так же переживает сейчас тот самый Он, но я ведь теперь только зритель.
Это не плохо, не хорошо. Не могу дать этому оценки.