[Flamekeeper]

О первых годах Уцуро в Нараку.
Да, мы подумали, что он успел относительно социализироваться - будучи полудиким загнанным существом, он не сумел бы довольно успешно полтысячи лет управлять этой организацией, все таки.

ЧАСТЬ 1

Костер потрескивал в темноте. Отряд убийц Нараку столпился вокруг, разбирая еду. Шое сидел в стороне, как обычно. Люди переговаривались, кто-то смеялся. Всем было неспокойно - они убили много человек сегодня. Каждый из них. Ни одни руки не остались чистыми сегодня.
- Эй, давай ешь, а то опять будешь голодным, - Канако грубо сунула миску с разваренным зерном и мясом прямо в руки товарища.
Шое нехотя взял тарелку, молча кивнув в знак благодарности.
Люди слабеют и умирают без еды и сна. Нужно всегда об этом помнить. Мужчина покорно отправил первую ложку пресной похлебки в рот.
- Хатаро, ты убил хотя бы одного сегодня? Вечно по кустам отсиживаешься. Думаешь, так сможешь сохранить свою жизнь? Глупость, тебя однажды сочтут слишком слабым и отправят к праотцам, вытащив за хвост из твоей норки, - Шинджи, их негласный лидер, спокойно отчитывал товарища.
- Вот Шое - молодец, - размеренно продолжал юноша, пережевывая пищу. - Честно сказать, я ожидал, что ты сильно растеряешься. Пуганый ты какой-то слишком всегда, - главарь устроился поудобнее. - Но нет, ты сражаешься лучше всех, пожалуй. Только, прошу тебя, помни, что тебя тоже не должны ранить. Храбрые воины имеют большую славу. Но и погибают быстрее остальных.
Мужчина молча покивал и убрал волосы с лица, глядя в землю.
- Даже и не скажешь, что ты на поле боя и ты здесь, у костра - это один человек, - Шинджи усмехнулся. - Скажу о тебе главному.
Потом они быстро собирали свои пожитки и укладывались спать. Прямо на землю, потушив костер и не снимая защитного снаряжения. Напасть могли в любой момент. А могло статься так, что напали бы на них - поэтому следовало быть готовым ко всему.
Шое и Канако дежурили первыми. Они сидели молча, вглядываясь в ночную тьму, слушая каждый звук и каждый тихий хруст веток.
Остальные спали тревожно. Шое было наплевать - он мог не спать хоть неделю и продолжать так же сражаться. Порой без сна и на него нападала слабость - но она никогда не была слишком тревожащей или мешающей обычному функционированию бессмертного организма.
Спать и есть нужно было в первую очередь для того, чтобы успешно притвориться человеком.
Никому тут не было дело до его странностей - тут были сироты, дети шиноби, бастарды, чье существование было неугодно кому-либо.
Они были готовы убивать и умирать каждый момент их жизни.
- Мы смениться, - Шое вздрогнул, когда один из напарников хлопнул его по плечу.
- Иди поспи, - мягко добавил он. Шое никак не мог привыкнуть, что с ним говорят, как с равным. Как с обычным человеком.
Он пришел в Нараку, когда все из этого отряда были еще детьми. А он уже выглядел взрослым человеком. И ощущал себя так же. Интересно, изменился ли он за это время?
Шое улегся на циновку, решая про себя, стоит ли отдаваться сну в таком странном, незнакомом месте. За пять лет он привык спать в бараке. Поначалу это казалось невозможным - но потом присутствие других людей и мерное дыхание спящих стали успокаивать его. Воин вытянулся на земле, положив руку под голову. Близился рассвет.
Встали они рано утром, решая начать атаку быстрее - пока солнце не поднялось из-за горизонта окончательно.
Шое... нравилось это. Нравилось смотреть, как эти мрази падают на землю, скошенные ударом его меча. Нараку никогда не убивали без приказа - и он на всеобщее удивление быстро освоил дисциплину. Он резал, бил, колол не переставая.
Мечом, руками, ногами - он весь был оружием, и это нравилось ему.
Тот, кто несет Смерть.
Те, кто причинял ему боль и страх, давно истлели в кострах, давно стали прахом.
Их души - если верить монахам, их души должны были переродиться. В свиней в хлеву, в бродячих псов на дороге.
"Ненавижу, как я тебя ненавижу"... - он шептал это тихо, и на секунду ему становилось странно-приятно, когда очередное тело воина грузным мешком падало на землю.
Вокруг него оставалась лишь груда тел.
- Шинджи! - услышал он женский крик.
Она это серьезно?
Шое резко повернулся, увидев, как Канако бросилась наперерез врагу, заслонив собой их негласного командира, как длинное изогнутое лезвие вспороло легкий кожаный доспех и прорезало кожу.
Шое смотрел с недоумением. Она же так и умереть может - едва ли смертный способен позволить себе вот так вот вставать под удары.
Он, не оборачиваясь, всадил собственный клинок в грудь нападавшему сбоку воину.
Шинджи что-то кричал, обороняясь от подступавших врагов.
Шое надеялся, что Канако будет жива.

Они пришли в лагерь - девушка так и не приходила в сознание. Шое напряженно думал об этом. Были задумчивы и все прочие в лагере - Шинджи и вовсе ходил мрачнее тучи, то и дело отхлебывая по новой порции сакэ из своей фляжки.
Первые осенние листья падали на землю, ярко-желтые и красные. Они по-особенному пахли - Шое видел осень сотни раз в своей жизни. Но никогда не замечал раньше ни ее цветов, ни ее запахов. Раньше осень означала только то, что еды в лесу станет меньше, а ночи будут куда холоднее. В плену и вовсе не имело значения, что именно происходит снаружи.
Теперь же, обедая ежедневно и тысячами читая книги в Нараку, Шое стал замечать перемены. Осень была красива. Недаром поэты так много писали о ней, восхваляя смерть природы. Они знали, что природа умрет - но однажды воскреснет снова, как делала это каждый год.
Шое множество раз наблюдал за этим.
Люди вообще любят смерть.
Им от чего-то нравится наблюдать за гибелью себе подобных и тех, кто отличен от них.
Природа в таком случае была идеальна - ведь она, в отличие от большинства, никогда не умирала "по-настоящему". Нет, это была её игра в смерть. А игры люди любят еще больше смерти.
Она умирала - по-настоящему умирала. А потом возвращалась, еще красивее и свежее, чем в прошлом году.
Шое умирал гораздо чаще, чем делала это природа.
Хрипящая девушка, лежащая на единственной имеющейся у отряда циновке - умрет по-настоящему, окончательно.
Шое нестерпимо хотелось расспросить ее о причинах такого поступка. Вместо этого он сидел, устремив взгляд в землю и молчал вместе с остальными.
Они словно понимали, в чем дело.
Особенно понимал это Шинджи - по нему было все заметно.
Смерть... должна была случиться с ним, но теперь произойдет с Канако.
Это было странным, было неправильным, и все понимали это. Да, Шинджи был их командиром - но мелким и незначительным. Нараку существовало до него, будет существовать после и ничего не потеряет с его гибелью.
Тогда...
К ночи Канако умерла, так и не приходя в сознание. Тело ее решили забрать с собой - разжигать большой костер посреди леса стало бы их роковой ошибкой.
Шинджи, обычно разговорчивый и веселый, угрюмо молчал все оставшиеся дни миссии, продолжая свою работу.
Когда дело было сделано, они отправились в обратный путь. Такие же молчаливые, как и прежде.
Шое видел тысячи тысяч смертей, собственными руками забирал сотни жизней.
Но эта смерть была непохожа на остальные. Будто он увидел и осознал ее впервые. Смерть, принадлежащая другому человеку, отнятая у другого.
Когда они подошли к штабу Нараку, уже спускались сумерки.