[Flamekeeper]

Краткие зарисовки про смерть, смену имени и все такое.
Катакура Шигецуна, он же Шигенага, около 66 лет.

текст

Третий раз они спрашивают одно и то же. Третий раз он отвечает им одинаково - вежливо, подробно, делая каждое последующее письмо копией предыдущего, выводя знаки собственной рукой. Сколько лет уже прошло, и не надоест же им.
В этот раз он сделает вид, что так и надо. Они ведь думают уязвить их клан? Думают, они сразу же кинутся возражать? Он не даст им возможности достигнуть их глупых целей.
— Шигецуна-сан, как такое возможно! — голос Кагенаги раздался за седзе.
— Войди для начала, — Шигецуна кивнул внуку.
— Вы! Что делаете!? Это же вызов!
— Вот именно. И мы не примем его. Сделаем вид, что не поняли. Собираюсь сделать это так, будто бы меняю имя каждую неделю.
— Но ведь! — он слишком импульсивен, слишком. Весь в его дочь... Кагенаге всего двадцать два и... он был бы превосходны воином. В его годы Шигецуна сожалел порой, что битв на его долю не досталось. Таких битв, о которых стоило бы упоминать, которые требовали бы всего мужества, ума и старания.... Кагенага же держал меч только на тренировке.
— Будто бы меняю его десятый раз... так пусть и думают, - Катакура стряхнул невидимую пылинку с рукава, - какая радость в победе, если проигравший даже не понял, что проиграл?, - он едва заметно улыбнулся, - сёгун Иэцуна будет беситься от этого ответа, вот помяни мое слово. Но и сделать ничего не сможет - я ведь выполнил все условия. И я был безукоризненно вежлив, - он наклонил голову.
Юноша помялся немного в дверях, собираясь с мыслями.
- Ты бы не забрасывал учения. Не переживай так. Ты думаешь, я не знаю, что делаю?, - Шигецуна поднял лист. "Катакура Кодзюро Шигенага". Какая разница, что я об этом думаю?..

***
После дождя трава всегда была такой. Ярко-зелёной, острой, как заточенный танто, блестящей, как сталь на солнце.
Небо было так же молчаливо. Он - тоже молчал. Никогда не приходил даже в снах к своему вассалу. О боги, он даже стал забывать его лицо. Спроси, каким он был - не вспомнить.
Господин Тадамунэ решил выстроить огромную, великолепную усыпальницу... так почему он молчал столь упорно? Скорее, переродился где-то - было бы странно, если господин остался бы сидеть в четырех каменных стенах, наслаждаясь лишь этой роскошью.
Он бы понял сейчас своего вассала. Он бы узнал, почувствовал то, что ощущал младший Катакура. Его нельзя было бы обмануть беспечным видом и умными рассуждениями - он бы издали почуял ту растерянность, ту ненависть пополам с усталостью, которую чувствовал Шигецуна.
Он не жаловался никому, он не мучал себя с этих пор. Он сделал все, как велел ему господин Масамунэ. Был ли он один? Ни разу. Утром они обсуждали текущую обстановку с господином Тадамунэ, после он шел к солдатам, вел переписку, рассказывал важные вещи Кагенаги, слушал смешные сплетни от Кисы. Иногда приходила госпожа Ироха - такая же хрупкая, прекрасная и... громкая, как её отец. Казалось, даже возраст её не брал. Все говорили: клан Датэ, клан Катакура, их солдаты. Иногда он выезжал на поле к крестьянам и там беседовал с ними.
"Видите, ни дня не проходит, чтобы бывал я в одиночестве..."
Он привязан к ним всем, для каждого находит совет, на каждую проблему знает решение. Ведь у него самого нет и не бывает проблем. О да, он может злиться, может приходить в ярость. Может, напротив, смеяться каким-то выводам и словам. Особенно радует его душу госпожа Ироха и собственная дочь.
Лишь вечера - его проклятие. Нет, часто он сидит допоздна за разговорами с кем-нибудь из клана. Или читает очередные доклады, или перечитывает письма. Но иногда... ему некому сказать. Это глупо, так чертовски глупо. Нелепая его минутная слабость - господин точно бы сказал, в чем тут дело. Просто взял бы его за руку, молча, ничего не говоря, ничего не делая - и этот черный огонь в груди тотчас же ушел бы.
Как же так...
"Я ведь сделал все точно так, как вы повелели..." - Шигецуна в упор смотрит на стены мавзолея, - Точно так. Почему же не говорите мне ни слова?
Он думает о собственной смерти вечерами. Каждый раз, когда все они разбредаются по своим покоям, казармам, домам. Думает безразлично, без эмоций. Его с детства приучили ждать смерти и быть готовым к ней в любую секунду. Кагенага, к примеру, боится смерти. Никогда не признается в этом. Ни один товарищ, ни один из его солдат не погибал у него на глазах. "Смерть" - это то, о чем рассказывают. О чем пишут в стихах и рассказах. Смерть не случится с ним. Даже когда он, Шигецуна, умрет, это будет не такая смерть - она будет ровной, тихой, придет предсказуемо и ожидаемо...
Смерть от оружия создает ощущение борьбы. Того, что ты можешь все исправить. Ты можешь продумать до мелочей стратегию и тактику. Можешь удачно сражаться. Можешь заслонить собой того, кого хочешь спасти - и враг серьезно отвлечется на тебя.
Другая смерть, когда нельзя сделать ничего. Можно только пытаться не завыть от ощущения своей полной беспомощности, от того, что сейчас можно перерезать хоть всех вокруг - и это будет бесполезно, не приведет ни к чему. Не с кем сражаться, некому мстить, некого ненавидеть - это просто случилось. Ожидаемо, предсказуемо - он тогда уже с неделю был готов к этому... и оказался совсем не готов.
Господин запретил идти за ним. Господин первый раз - и последний - в своей жизни, - дал ему тогда такой перечень. Шигецуна следовал ему все эти годы. Сейчас смерть стояла прямо за его плечом, ходила за ним по пятам, скрипела половицами в унисон его шагам.
Катакура не боялся и не желал её. Она просто была здесь. Не его смерть, не смерть родни или кого-то из Датэ.
"Ведь вы обещали, что этого не будет никогда? Я сделал все, что вы хотели, господин мой"...
Шестнадцать лет прошло. Он помнит его взгляд, всегда полный тепла, помнит его голос... будто все было не с ним, с кем-то другим...

***
Катакура Кодзюро Шигенага. Он вежливо кланяется послам, протягивая им листок и надеясь, что Кагенага сейчас не кривит лица и не закатывает глаз. Так и сделал - будто бы десятый раз меняет имя.
- Оставайтесь на ужин, что же вы, - он безукоризненно вежлив, а посол глупо и немного растерянно улыбается, глядя на главу клана Катакура.
- Хорошо, хорошо. Если вы зовете, - посланник рассыпался в поклонах.
Кагенага будет снова недовольно бурчать. Будто бы послы сами выдумали это переименование и обязательную поездку.
Шигецуна улыбается сам себе.

***

Когда она подойдет совсем близко и дотронется до его плеча, он непременно вспомнит его лицо. Так, будто они попрощались только вчера.